Человек всегда чем-то недоволен. Так уж мы люди устроены. Кто-то недоволен собственной внешностью, кого-то раздражает небольшая зарплата, зануда-начальник, неудачи в личной жизни. Этот список можно продолжать до бесконечности. Все это, недовольство мелкое, мещанское, обывательское. Оно, в той или иной степени, свойственно всем нам, от академиков и президентов, до скромных рядовых служащих. Но есть недовольство глобальное, масштабное, предметом которого является общество, государство или отдельные его институты. Если недовольство первого рода выражается в мелких склоках, кухонных скандалах, сплетнях в офисных курилках, то недовольство второго рода выплескивается в газетных статьях, на митингах и демонстрациях, в революциях и терактах, потрясающих основы и устои привычного нам мира.

Литература, как никакой другой вид искусства призвана выражать недовольство отдельных личностей или групп людей несовершенством этого мира. Самые древние из дошедших до нас текстов обличают, критикуют, требуют смены устаревших порядков. в V веке до н.э. китайский философ Мо Цзы ставил под сомнение существующие в обществе идеалы и брал на себя смелость заявлять, что основой общества должно быть не господство людей авторитетных, умудренных опытом, а равенство. Приблизительно в это время речи о кардинальных преобразованиях несовершенного мира вели и древнегреческие мыслители. Из этих «игр ума» возникли первые утопические социальные теории. Наибольшую известность из них получило учение об идеальном государстве греческого философа Платона, который искренне верил, что небольшая группа правителей-мудрецов в состоянии осчастливить массу поданных, исходя из соображений справедливости и не считаясь с личной волей каждого. Платон даже предпринял попытку осуществить некоторые из своих идей в Сиракузах, греческом городе на острове Сицилия, однако потерпел неудачу.

Современная литература в этом смысле ничем не отличается от текстов прошлого. Она полна недовольства несовершенством мира и предлагает свои рецепты счастья. Но если так называемая Большая Литература основное внимание сосредотачивает на человеке, пытаясь понять его суть, и щедро делится разнообразными советами о том, как усовершенствовать человеческую природу, то критикой современного общества и государства чаще всего занимается фантастика, беря на себя смелость говорить о болевых узлах, фобиях и массовых психозах.

Недовольство фантастов миром, в зависимости от характера, личных качеств и амбиций писателей, принимает различные формы, от легкой критики до полнейшего неприятия современного положения вещей.

Гай Юлий Орловский в бесконечной эпопее про сэра Ричарда Длинные Руки, которая активно рекламируется издательством «Эксмо», противопоставляет мир нынешний миру прошлого. Современный мир, с точки зрения писателя, ничем хорошим не отличается. Главный герой с горечью говорит: «В моем мире целая страна, а то и все человечество живет в страшной пустоте. Оттягиваемся, балдеем, прикалываемся, расслабляемся изо всех сил, только бы не знать, не задумываться, не заглядывать в будущее дальше, чем день получки». В современном мире, с точки зрения автора, нет места индивидуальности. «Мы все говорим об индивидуализме, оригинальности, но оригинальность наша не идет дальше новой прически или кольца в носу. А вот говорим и мыслим мы все одинаково, тем и счастливы». Вырождающемуся обществу соответствует и вырождающееся государство. «Произошел откат, как говорят высоким штилем, к исконным ценностям. Вон, в США президентом избрали голубого. А госсекретарь — лесбиянка. Теперь, чтобы стать хотя бы сенатором, надо доказать, что не видишь разницы между устаревшими понятиями добра и зла, зато свято соблюдаешь статьи конституции США и прекрасно знаешь юриспруденцию». ¹

Мнение Орловского о современном обществе разделяет Вячеслав Рыбаков. И если произведения Орловского щедро сдобрены юмором, не всегда, впрочем, высокого качества, то миры, создаваемые Рыбаковым более жестоки, несправедливы, но в то же время узнаваемы.

Ну, всё, бля! — с детской радостью приветствовал он меня. — Пиздец Капказу!». ²

«Явно только что закончилась какая-то миллионерская тусовка, презентация или типа того: чёрные «мерсы», приглушённо жужжа, роились у дворца, будто раскормленные мухи в щедром на дерьмо выгребном сортире; мужики и дамочки, при всех понтах, торчали на ступеньках с сигаретками, оживлённо беседуя, или болтались взад-вперёд неторопливо, кое-кто под ручку дружка с дружкой». ³

У Евгения Лукина недовольство современным миром принимает облик философской усмешки. Читатель старшего поколения, еще не забывший прелестей эзопова языка и умения читать между строк не без удовольствия будет разгадывать литературные шарады и ребусы, которыми так богата проза Лукина. Фрагмент из романа «Алая аура протопарторга» как нельзя лучше иллюстрирует литературные приемы писателя, для которого фантастика один из способов высказаться о современном государстве и обществе.

— Не отнимем! — раздельно и веско, словно ставя камень на камень, кирпич на кирпич, ответил себе протопарторг. — Если сами не отдадут — ни за что не отнимем… Стало быть, надо, чтобы сами отдали. Как? … Кризис! Чуть поприжмет — и повалит, повалит к нам народ, понесет сдавать под проценты свою свободушку… А уж проценты-то мы пообещаем! … Двести, триста… Хоть тысячу!...». ⁴

Подборку подобных цитат можно продолжать, а список отечественных писателей-фантастов, критикующих современное общество и государство, будет весьма и весьма длинен. Шалыгин, Орлов, Дивов, Валентинов, Лазарчук, Калугин, Громов и далее, далее, далее.

Свои взгляды многие из авторов выражают не только на страницах собственных художественных произведений, есть еще критические статьи, обзоры литературных новинок, круглые столы, интервью. Все это можно найти в печатных изданиях и в огромном количестве в Интернете. Судя по резким высказываниям, некоторые из писателей вообще не приемлют государство и не скрывают этого. В одном из интервью Евгений Лукин говорит: «Не представляю, как можно любить государство (систему). Согласно марксистам, государство - прежде всего орудие насилия. Это что же: лобзать кнут? Лелеять дыбу, на которой тебя вот-вот вздернут? Ладно, шут с ними, с марксистами! Взглянем с прямо противоположной точки зрения. в Евангелии от Матфея дьявол, искушая Христа, предлагает Ему «все царства и славу их». И Христос, что любопытно, не уличает дьявола во лжи, в присвоении чужого имущества, не говорит: дескать, что же ты предлагаешь Мне то, что тебе не принадлежит? Стало быть, «все царства и слава их» и впрямь принадлежат врагу рода человеческого. (Обычная в таких случаях ссылка на известный стих: «Несть власти аще не от Бога», - ничего не опровергает, она лишь указывает на источник временного господства дьявола над миром.) То есть, с какой точки зрения ни посмотри, государство - явление жутковатое. Поднапрягшись, я могу представить себе счастливого человека. Но представить себе счастливое государство? Государство - без тюрем и без тюремщиков? Нет, бесполезно. Фантазии не хватает...».

Вячеслав Рыбаков в интервью, опубликованном на собственном сайте, заявляет: «У меня вот уж много лет всё усиливается ощущение, что мы все живем посреди бестолкового, аляповато раскрашенного мира, нелепо сварганенного из каких-то выкинутых на свалку обрезков картона и совершенно нежизнеспособного».

Некто Высоколобый, прочитав подобное, высокомерно усмехнувшись, заметит:

— Эка невидаль, государство не нравится. Да в России это считается хорошим тоном — критиковать государство. Вот хвалить государство — это рискованно, враз прослывешь отщепенцем, а то и похуже. Ну, а что дальше?

А дальше авторы, занимающие нишу политической фантастики, предлагают собственные проекты идеальных государств, которые в наш просвещенный век чаще называют утопиями.

Образованный читатель знает, что литературные утопии не являются изобретением ХХ столетия. Эпоха Великих географических открытий подтолкнула пытливых европейцев к созданию серии романов, в которых герой, сталкивается с непривычным ему устройством государства и общества. Наиболее известным фантастическим романом на эту тему в эпоху Ренессанса стало сочинение английского гуманиста Томаса Мора. Друг и ученик Эразма Роттердамского, сторонник глубоких общественных преобразований, Т. Мор весьма критическим образом относился к современным ему социальным порядкам. Первую часть вышедшей в 1516 году «Золотой книги, столь же полезной, сколь и забавной, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия» английский гуманист посвятил обличению социальной несправедливости. Зато во второй части читателя ожидал рассказ о государстве с идеальным устройством, которое обеспечит счастье всем гражданам. Приблизительно век спустя, в 1602 году в неаполитанской тюрьме рождается еще одна знаменитая утопия. Автором ее был неудачливый заговорщик, монах-доминиканец Томмазо Кампанелла. И здесь, как и в романе Томаса Мора, путешественник-европеец попадает в рай на земле, в рай, конечно, с точки зрения автора. Среди разнообразных фантастических романов, где герои-путешественники попадают в придуманный автором мир, который соответствует идеальным представлениям о счастливом государстве и обществе, стоит упомянуть и «Новую Атлантиду» Френсиса Бэкона. Это незаконченное произведение английского ученого, философа и государственного деятеля было опубликована в 1627 году после смерти автора.

Социальный идеал большинства авторов схож. Создатели счастливых миров делают ставку не на имущественное равенство, за исключением экстремиста Т. Мора, а на мудрость правителей и подданных, которые смогут обуздать собственные страсти и эгоистические устремления во имя интересов большинства.

В XIX веке под влиянием новых условий утопии начинают меняться. в утопиях Сен-Симона, Фурье, Оуэна, а затем Маркса и Энгельса главным препятствием к счастью является частная собственность. Утверждение коллективной собственности, коллективного труда и коллективного общежития приведет, по мнению авторов, к гармонии страстей, создаст нового человека, который осознанно захочет жить по законам равенства и справедливости. в отечественной литературе XIX века утопии не являются редкостью, кто в школе не «проходил» роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?» и не читал описаний счастливого мира в снах Веры Павловны.

Современное поколение писателей продолжает обрабатывать уже не раз вспаханное поле. Как тут не вспомнить М. Ломоносова, с гордостью восклицавшего, что может русская земля рождать собственных Платонов. И собственные политические утопии, добавим от себя. Однако, утопическое сознание нашего времени имеет свои особенности. Изменился масштаб фантазий. Современные авторы мечтают не о государствах, расположенных на крохотных островках затерянных в океане, а об огромных империях, которые охватывают целые континенты. Если современное общество знакомо с империями многонациональными и мультикультурными, то, например, Вячеслав Рыбаков идет дальше и предлагает проект мультицивилизационной империи. С его точки зрения в современной империи цивилизационные разломы должны проходить не по государственным границам, а внутри империи. Подобное образование духовно разнообразнее, интеллектуально богаче, а следовательно — перспективней, нежели любое иное государство. Не говоря уж о том, что империя надолго, если не навсегда устанавливает мир на колоссальных просторах, где веками кипели нескончаемые и безнадежные войны, создает условия для материального и культурного развития народов.

Свой идеал мультикультурной империи Рыбаков выразил в серии романов о государстве Ордусь, раскинувшейся на территории Евразии. в Ордуси три столицы: Хабанлык на востоке, Каракорум в центре и Александрия Невская на северо-западе, наличие которых является символом согласия разнообразных культур, религий. Действительно, в империи в полном согласии друг с другом уживаются люди разных вероисповеданий (православные, католики, буддисты, мусульмане) и политических убеждений, от ортодоксальных коммунистов до либералов. И не просто уживаются, а вместе работают, отдыхают, создают семьи, растят детей. Даже имена героев говорят о поразительном синтезе в мире Ордуси: Мокий Нилович Рабинович, Редедя Пересветович Алимагомедов, Бормаджин Гаврилович Сусанин.

Но и на солнце бывают пятна. в светлой Ордуси время от времени случаются национальные и религиозные конфликты. Гарантом стабильности в таком пестром гражданском обществе, по мнению автора, может быть только могущественное государство. Только оно способно сохранить равенство наций и религий, обеспечить порядок и спокойствие. Гипертрофированная роль государства никого из положительных героев не ужасает, более того, кажется им вполне разумной. Не случайно, главным героем цикла являются не просто государственные служащие, а высокопоставленные чиновники правоохранительных структур.

Западной демократии, при которой происходит постепенное сужение функций государства и расширение функций гражданского общества, писатель и его герои не приемлют.

«Американцы с самого начала старались быть самой свободной для человека страной. И во многом преуспели… Но управлять-то людьми надо, государство же. И вот из поколения в поколение там бились, как сохранить среднему человеку ощущение свободы и в то же время сделать его управляемым… Сначала культ успеха придумали — ничего-де неважно, кроме как сколько ты зарабатываешь. А когда человек в это поверит, он сразу делается вроде куклы на ниточках. Потом средства всенародного оповещения… «масс-медиа», так они говорят. Ежели тебе все газеты битый месяц кого-то хором ругают, ты сам, совершенно естественно, начинаешь требовать, чтобы его задвинули куда подальше». ⁵

Идею сильного государства, которое руководит жизнью своих подданных, где наиболее агрессивные в реальности идеологические течения превращаются в послушные, ручные организации, Рыбаков отстаивает и в других произведениях. в повести «Гравилёт "Цесаревич"» по прихоти автора коммунистическая партия превращена в  весьма уважаемую религиозную секту, которая заботиться о нравственном совершенствовании человека, а не о борьбе за власть. Порядок в таком государстве соблюдают государственные чиновники, которые служат не за страх, а за совесть. Это высокоморальные цзюнь-цзы, благородные мужи, сконструированные еще Конфуцием в качестве эталона для подражания, и перенесенные в романы Рыбакова. Истинный цзюн-цзы обладает двумя важнейшими достоинствами: гуманностью и чувством долга. в том же «Гравилете «Цесаревич» таким идеальным героем является князь Трубецкой. Он коммунистом и одновременно работник госбезопасности Российской империи. Смыслом его жизни является служба царю и Отечеству. Во время семейной драмы на вопрос жены: «Кого ты больше любишь?» Князь отвечает: «Государя-императора и патриарха» (имеется в виду глава общины коммунистов).

В конце концов, читатель-интеллектуал, по зрелому размышлению может согласиться с идеей мультицивилизационной империи, в которой государство обладает огромной властью. Современная действительность во многом становится питательным бульоном для подобных фантазий. Мы живем в мире, где границы становятся все более прозрачны, даже для Москвы чайнатауны уже не экзотика, а реальность, что уж говорить о Старом и Новом Свете. Сосуществование разнообразных национальных, религиозных, культурных общин в рамках одного небольшого города или поселка чревато всевозможными конфликтами. в подобной ситуации любой, самый махровый демократ при столкновении с действительностью, согласится с идеей сильного государства не только на страницах фантастического романа, но и в жизни.

Авторы современных фантастических произведений, в соответствии с законами жанра, на этом не останавливаются, они ратуют не за демократическую, а за монархическую империю.

У того же Рыбакова Ордусь является парламентской монархией, где власть освящена высшими силами (Небом) и одобрена на земле (Народом). Автору именно такое государственное устройство кажется идеальным для соблюдения прав и свобод максимально большого количества граждан империи.

Не менее подробно подобную идею разрабатывает В. Д. Звягинцев. Действие романа «Билет на ладью Харона» происходит в параллельной России, где после кровопролитной и разрушительной гражданской войны установилась парламентская республика, закрепленная Конституцией, скопированной с британской. По Конституции сохраняется институт регентства, представляющий странный компромисс между идеями Президентской республики, парламентской и конституционной монархии. Герои пытаются сконструировать для России ту форму государственного устройства, которая сочетала бы в себе достоинства всех ранее существовавших режимов, но была бы лишена недостатков, и склоняются к монархии, как наиболее эффективной форме государственной власти.

Звягинцев, даже в ущерб литературным достоинствам романа, на нескольких страницах объясняет преимущества монархии. Монарх, по мнению писателя, в отличие от президента, более подготовлен к обязанностям руководителя государства. Царя с раннего детства воспитывают лучшие учителя. За его спиной опыт отцов и дедов с их достижениями и ошибками. По идее царь всегда мудрее, опытнее, дальновиднее любого выборного лидера, поскольку мыслит категориями эпох, а не парламентских сроков, продолжая дела своих предшественников. Он не претендует на сиюминутный успех. Царя не заботят деньги и награды, деньги ему не нужны, а наградами распоряжается он сам. Для государства монархия дешевле демократии, хотя бы за счет экономии на бесконечных и бессмысленных выборах.

С точки зрения Звягинцева только высоконравственных правитель может являться гарантом разумного управления государством. Монарх не имеет над собой высшего властного органа и не отвечает ни перед кем из подданных за свои действия, он повинуется только правовым нормам, которые сам утвердил. Значит ему нет нужды их нарушать. в случае необходимости он может их изменить в том же узаконенном порядке. Следовательно, монархия царствует лишь тогда, когда все жизненные явления подчинены этике.

Власть монарха — это не право, а обязанность, которая и наделяет его верховными правами. Соответственно, это распространяется и на подданных. Подданный в монархии имеет больше, чем политические права, он имеет политические обязанности. Верность монарху, принятая добровольно, исходящая из основ монархического строя, есть истинная свобода

Монарх исходит из того, что люди от природы не равны между собой по причине воспитания, способностей, наследственности, отсюда вывод: высшая справедливость требует различного к ним отношения. Следовательно, в монархическом государстве преобладает индивидуальный подход к каждому человеку, а не обезличивающее «равенство». Народ обращается к государю, когда требования законов расходятся с жизненными реалиями и царская прерогатива — решать дела по закону нравственности.

В то же время царь, как единоличный представитель верховной власти, не в состоянии исполнять государственные функции в полном объеме. Он должен привлекать к управлению людей наиболее способных и подготовленных, отличающихся обостренными чувствами чести и долга перед народом и монархом. Их принято называть аристократией. Аристократия в случае необходимости призвана компенсировать личные недостатки монарха, ибо в ее составе всегда можно найти людей, способнее самого царя, но отнюдь не претендующих на этом основании на право сменить его на престоле. ⁶

Литераторов, проповедующих подобные политические идеи, немало на современном книжном рынке. Вероятно, это типично для России. Сколько веков жили при царе-батюшке, да и в советское время тонкий флер демократических институтов еле прикрывал нечто, по сути, очень близкое к монархии. Не стоит забывать, что фронда типичное состояние интеллигенции. А у нас свободная страна, где декларируется свобода творчества, нет цензуры, каждый волен высказывать свои взгляды. Но есть еще понятие ответственности писателя перед читателем, гражданина перед страной, ибо в России всегда «поэт больше, чем поэт».

В связи с этим встает вопрос, насколько опасна или безопасна массовая литература, выпущенная огромным тиражом. С одной стороны, она предназначена для развлечения среднестатистического гражданина, который в электричке, метро, междугороднем автобусе самозабвенно читает про приключения героев, уничтожающих зловредных монстров или плохих парней. Но с другой стороны, хорошие парни, походя, разбивают в пух и прах идею демократии, прививая читателю прямо противоположную идею о прекрасной монархии. в этой счастливой стране добрый и умный царь-батюшка вместе с патриотами-аристократами ежечасно думает о народе, о великой империи, которая превыше всего, и за которую не жалко отдать жизнь. Под безвкусно и аляповато оформленными обложками скрываются утопические идеи, упрятанные в яркую обертку увлекательного сюжета.

Интеллектуал лучше других должен осознавать всю мощь печатного слова. История не раз показывала нам, как слово может стать делом. Когда Джон Локк или Монтескье в светских салонах рассуждали о правовом государстве, идее разделения властей или гражданском обществе, это воспринималось не более как фантазии воспаленного ума ученого-оригинала, который далек от реальной жизни. Тем не менее, спустя два столетия мы видим, как идеи правового государства и гражданского общества стали реальностью, а принцип разделения властей является основополагающей идеей, лежащей в основе почти всех современных государств. То же самое можно сказать об идеях К. Маркса и Ф. Энгельса, которые первоначально воспринимались как утопии, а затем воплотились в жизнь. И подобных примеров, когда слово становилось делом, несть числа.

Современные авторы, создатели утопий в большинстве своем люди образованные, они отдают отчет в том, что пишут. в частности, В. Рыбаков весьма откровенен «Я люблю утопии. Их появление — всегда предвестие резкого исторического рывка. … Отказ от утопий — это в принципе, отказ от исторического усилия вообще». «Поэтому любой историк должен понимать, что всякая его концепция может породить новую утопию. И любой писатель, работающий с историческим материалом, реальным или «альтернативным», — тоже».

Согласимся с писателем В. Рыбаковым, но со своей стороны добавим, утопии, как лекарство, в больших дозах превращаются в смертельный яд и способны уничтожить общество, породившее их. Утопию социального равенства в своей крайней форме привела к тоталитаризму, к кровавым революциям. С другой стороны, в небольших, разумных дозах утопии полезны. Они создают идеал, вызывая исторические деяния, которые способствуют прогрессу общества. Пусть утопия останется прививкой, вирусом в легкой форме, который позволяет не забыться в эйфории счастливого бытия. Но для этого к самим утопиям необходимо относиться скептически, не абсолютизировать высказанные в них идеи.

_________________________________________

¹ Орловский Г. Ю. Ричард Длинные Руки. — М.: Изд-во Эксмо, 2003, с. 138 — 139, 466 — 467, 15 — 16.

² В. Рыбаков. Дёрни за верёвочку. — Харьков, 1996, с. 351.

³ В. Рыбаков. На будущий год в Москве. — М.: Аст, 2003, с.44.

⁴ Лукин Е. Алая аура протопарторга. Катали мы ваше солнце: - М.: ООО «Издательство АСТ», 2001, с. 158-159.

⁵ Зайчик Х. Ван Дело о полку Игореве. — СПб.: Азбука-классика, 2003, с.236.

⁶ Звягинцев В. Д. Билет на ладью Харона. — М.: Изд-во Эксмо, 2004, 127-129.