Как хочется быть красивой. Хоть ненадолго, хотя бы на время праздника. Чтобы все тобой восхищались, дарили цветы, приглашали на танцы. Чтобы мужчины, даже незнакомые, сворачивали головы, глядя тебе вслед, менестрели, обязательно знаменитые, сочиняли в твою честь сентиментальные баллады, а странствующие рыцари тащили под твой балкон головы ни в чём неповинных драконов. Как это прекрасно! Но ведь ничего подобного нет и в помине, — печально вздохнула молоденькая наёмница, очищая от грязи кольчугу. Она уныло взглянула на руки, покрытые мозолями от рукоятки меча, на ножки, обутые не в изящные туфельки, а в крепкие, но не очень красивые сапоги и пошла к бадье с дождевой водой, чтобы смыть пыль и грязь. В водном зеркале отразилось кругленькое личико, маленькие серые глазки, пухлые щёчки, покрытые россыпью веснушек, курносый носик, растрепавшаяся косица светлых волос.

Конечно, где уж тут мечтать о славе первой красавицы, да ещё имя — Репка. Девушка опять вздохнула. Не объяснять же всем, что так называла мама в далёком детстве, когда ещё ничегошеньки не понимаешь, а мир ограничен тёплыми мамиными руками, натопленной избой и двором. А потом их деревню спалил сошедший с ума дракон. Драконы тоже сходят с ума, как и люди, последствия этого бывают весьма печальны. Вот и от репкиной деревни не осталось ничего, кроме обугленных садов, которые собирались дать хороший урожай, да обгорелых печных труб. Из всей родни уцелелела одна Репка. Она со страху провалилась в глубокий подпол и ревела там, пока её не обнаружил отряд наёмниц. Женщины они были неплохие, пристроили девчушку к себе, благо служба в последние годы была спокойная, серьёзных войн не намечалось. На вопрос, как её зовут, малышка только таращила голубые глазёнки и лепетала «Репка». Поскольку никого из деревенских в живых не осталось, спросить было не у кого, так и осталась она Репкой. Выросла среди наёмниц, научилась носить кольчугу, скакать на коне, сражаться мечом и метко стрелять из лука.

К чести наёмниц, они сироту не обижали, научили всему, что знали сами, а как дальше жить, пусть решает сама. У каждой женщины в отряде были свои проблемы. Да и то сказать, от хорошей жизни ещё никто в наёмницы не уходил. А те глупышки, которые, наслушавшись менестрелей, приходили к ним в отряд, быстро понимали, что труд наёмницы отличается от песен так же, как сказка от жизни. Вот Репка и не лезла со своими проблемами к старшим подругам, пыталась решить всё сама, как умела. И целыми днями только и слышала:

— Эй, Репа! Сбегай туда, принеси то, отдай это.

Сидя у бадьи с дождевой водой, Репка продолжала вздыхать о своей неудавшейся судьбе.

Как жить, если ни один парень на тебя не посмотрел со значением. Смотрят, как на пустое место, а если и приглашают куда–то, то только на спарринг, да и то не все. Репка мечём владела не хуже многих мужчин, а то и лучше. Конечно, были классные мастера, на которых она смотрела, раскрыв рот. Но поскольку времени у неё много было, а делать всё равно нечего, она и оттачивала мастерство, осваивала хитрые приёмы.

Только сегодня было не до приёмов. В городе намечался праздник. Все девчонки уже принаряжались, живо обсуждая проблемы нарядов и взаимоотношения полов. Репка делала вид, что её эти разговоры не касаются, на праздник она не пойдёт. Но смотреть на платья с оборками, модные туфли с бантиками, слушать авторитетные рассуждения о духах и макияже было невыносимо. В конце концов, она просто ушла из казармы в город. В мрачном настроении Репка брела по улице и глазела на витрины.

Ноги сами привели её к заветной двери, у которой она топталась уже не раз, не решаясь войти. На витрине были красавицы с внешностью, которая была недостижимой мечтой Репки: огромные глаза, точёный нос, узкий твёрдый подбородок, длинная шея, переходящая в роскошную грудь, копна волос, свивавшихся кольцами. Дальше было не видно, но Репка знала, что красавица обязательно с длинными ногами, осиной талией и роскошными бёдрами. Репка завистливо вздохнула и отвела глаза от красотки с витрины. Взгляд упёрся в вывеску «Центр магического преображения» Чуть ниже висела надпись «И ты можешь стать такой! Заходи!»

— Может зайти, — мелькнула шальная мысль. Репка испугалась, но каким–то шестым чувстом знала, что зайдёт, а там будь что будет. Набрав в грудь побольше воздуха, как будто перед решительным боем, Репка на выдохе открыла дверь. Заливисто затренькал колокольчик.

После солнечной улицы, глаза не сразу привыкли к полумраку, а когда привыкли, Репка увидела за стойкой красотку, не хуже, чем на витрине.

Красотка равнодушно скользнула взглядом по запылёным сапогам и потёртой кожаной куртке, еле заметно сморщила носик, уловив аромат казармы, вместо модных в этом сезоне духов. Но Репка была клиенткой, поэтому свои мысли Дива оставила при себе.

— Какой образ желаете? — заученно профессиональным тоном заворковала красотка. — Нимфу, дриаду. Можно эльфийскую королеву, правда, — тут она с сомнением осмотрела Репку с головы до ног, — это будет несколько дороже...

Репка зачарованно рассматривала красавицу, готовую выполнить её заветные желания, и казалось, не вполне понимала, что ей говорят.

Нет, — раздался сверху громкий голос. Девушки одновременно подняли головы. По лестнице со второго этажа спускался Мастер.

То, что это был Мастер, Репка поняла сразу. Недаром она присутствовала на поединках многих мастеров меча. Только мастер мог идти так уверенно и решительно, говорить так небрежно. Но за каждым его словом ощущалась Сила. Только настоящий мастер мог позволить себе плюнуть на все правила и каноны. А этот, Репка даже зажмурилась от страха и восторга, плюнул так плюнул. Ирокез из своих и накладных волос сверкал на бритой голове Мастера всеми цветами радуги и шёл от переносицы через лысый череп по спине. Яркий цвет гривы оттеняли тёмные крылья, скрывавшие тело Мастера, как плащ. Под ними было что–то переливающееся от чёрного до пурпурного. Даже помощница Мастера, казалось, была потрясена, что уж говорить о Репке.

— Владелец салона, — нервно сглотнув, сказал Дива Репке.

— Нет, — Мастер, казалось, не замечал потрясения девиц. — Никаких пошлых эльфиек. Повернись, — он щёлкнул пальцами, унизанными серебрянными перстнями, и бесцеремонно стал осматривать Репку.

Начищенная кольчуга, в которую неизвестно зачем вырядилась Репка, блестнула в одиноком солнечном луче, пробравшимся, как разведчик в салон красоты.

— Эврика! — воскликнул Мастер. — Лёд и Огонь. Это будет лучшее из моих творений.

— Что? — испугано и благоговейно пролепетала Репка.

Но владелец Салона не обратил на неё никакого внимания. Он был полон творческих планов, в которых Репке отводилась весьма скромная роль вешалки.

— Да, — после сосредоточенного молчания изрёк он. — Только Снежная Королева. Девочка моя, ты всех заморозишь своей красотой.

— Может это чересчур? — храбро возразила Дива. — Мэтр, вы подумали о последствиях?

Мастер вновь сделал вид, что ничего не слышит, и повернулся к Репке.

— Разве ты не хочешь быть красивой, не хочешь, чтобы все мужчины этого города поворачивали головы вслед за тобой, не хочешь, чтобы в твою честь менестрели пели песни, а сотни прекрасных юношей сражались друг с другом только за один твой благосклонный взгляд, за одну мимолётную улыбку.

Мастер говорил о том, о чём Репка так долго и страстно мечтала. И хоть она трусила так отчаянно, как не боялась даже во время битв с драконами, она решилась.

Сам процесс превращения не запомнился. Иногда было больно, иногда щекотно, но всегда страшно и восхитительно одновременно. К вечеру, взглянув в огромное зеркало, Репка увидела Снежную Королеву. Куда девалась скромная застенчивая наёмница с короткими ногами и мускулистыми руками. Из зеркала на Репку смотрела неприступная красавица, Леди–совершенство с прекрасным лицом и обольстительной фигурой.

А потом всё было так, как она мечтала, и как предсказал Мастер. На турнире поэтов она сидела на королевском троне, и самый лучший менестрель пел в её честь прекрасные песни, которые тотчас же подхватывали и разучивали влюблённые этого города. Этот менестрель тоже был настоящим мастером. Высокий, черноволосый, одетый в чёрное с сребром. Он смотрел на Репку и улыбался ей так, что у бедняжки замирало сердце. А потом они танцевали. Белое платье и чёрный плащ. Запах роз и красивая музыка. Что ещё нужно для счастья скромной девушке?

— Снежная Королева. Я восхищён вами, я влюблен в вас. Я никогда не встречал такой красавицы.

Бедная Репка. Она чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Но почему–то счастье стало тускнеть, исчезать, а потом совсем растаяло, как кусочек сахара в стакане горячего чая. Маленькая таверна, украшенная гирляндами цветов и весёлыми фонариками, уже не казалась такой уютной. Запах кофе вызывал головную боль, а очередная баллада, исполненная в её честь, звучала наивно, если не сказать глупо.

Репка хотела ответить что–то приятное, нежное и доброе мужчине, который признался ей в любви, но к её ужасу губы произносили совсем другие слова, которые могли принадлежать не бесхитростной и наивной Репке, а равнодушной и бессердечной Снежной Королеве.

— Конечно, вы в меня влюблены и, конечно, вы никогда не встречали такой красавицы, как я.

Голос Репки, точнее теперь Снежной Королевы, казалось, заморозил всё вокруг. Даже огоньки весёлых фонариков вытянулись в струнку, как солдаты на параде при виде генерала, а в окна вместо летнего пряного ветерка дохнул злой северный ветер.

Все замолчали. В полной тишине жалобно звякнула порванная гитарная струна, как будто разбилось чьё–то сердце. А может, так оно и было? В тишине одиноко прозвучали шаги Снежной Корлевы. Её больше не интересовали поклонники, которые вместо шикарных нарядов и дорогих украшений могли подарить только нежные песни, полные восхищения и любви.

— Да кому это нужно, — презрительно усмехаясь, думала Снежная Королева, выходя из таверны.

Вскоре во многих государствах прослышали о гордой и неприступной красавице, в которой никто не мог признать скромную наёмницу со смешным именем Репка. Знатные юноши наперебой тащили к её дому головы ни в чём неповинных драконов, надеясь заслужить благосклонный взгляд, но не могли уловить даже тени улыбки на красивом, но равнодушном лице. Барды распевали под её балконом серенады, а в ответ слышали лишь презрительные замечания. Снежная Королева ко всем была равнодушна, на всех смотрела свысока.

Однажды красавица вышла погулять в сад, где цвели белые цветы с серебристыми листьями. За садом ухаживал влюблённый в красавицу садовник. Бедняга надеялся, что неприступная красавица, очарованная садом, полюбит и садовника. Но Сердце Снежной Королевы осталось ледяным даже при виде такой красоты.

Шаловливый ветерок, любивший проказы и неожиданные шутки, решил порадовать жителей города дождём. Вам, наверняка знакомы такие дожди. Они начинаются внезапно. Вот только что на небе не было ни тучки, как глядь, пошёл дождь, его сильные и холодные струи загоняют прохожих под деревья и крыши домов, а с неба в прорехи туч ехидно улыбается солнце. Под такой дождь и попала Снежная Королева. Первые капли дождя рассердили красавицу, и она решила поспешить в дом, но почему–то осталась на месте. Хулиганские струи смывали тщательно наложенный грим, превращали в воронье гнездо замысловатую причёску, тщательно отутюженное платье в негодную тряпку. Не обращая на это внимания, запрокинув голову, Снежная Королева ловила губами дождинки. Ещё мгновение, и волшебство закончилось. В белом саду, в окружении белых цветов стояла наёмница в кожаной куртке, мужских штанах, с мечом на боку. Репка вышла на обезлюдевшую городскую улицу. Дождь–хулиган разогнал всех прохожих. По безлюдной улице, шлёпая по лужам, шёл молоденький менестрель.

— Простите, госпожа! — робко обратился он к наёмнице. — Не знаете ли вы, где живёт Снежная Королева.

— А она здесь больше не живёт, — ответила Репка.

— Но как же так, — расстроился юноша. — Я написал балладу в честь первой красавицы мира. Я думал...

— Ну так спойте её в таверне, — перебила его Репка. — Там много настоящих мастеров, они по достоинству оценят ваш труд. А Снежная Королева всё равно не стала бы вас слушать, — Наёмница помолчала, а потом, решившись, продолжила. — Она слишком любит себя. На любовь к другим у неё просто нет сил. Она самая несчастная женщина в мире.

Кивнув на прощанье удивлённому менестрелю, Репка отправилась дальше, разбрызгивая лужи.

— Ну вот, — улыбнулся мастер, закрывая платком магическое зеркало, — а ты боялась, что будут осложнения.

— Да, — согласилась Дива, — в какой–то момент я действительно испугалась, что девчушка останется навсегда холодной Снежной Королевой. — Помолчав, она добавила, не глядя на Мастера, — Я бы тебе этого не простила.

Он грустно улыбнулся.

— Зачем ты вообще всё это затеял?

Мастер повернулся к окну. Он весь как–то сник. Даже ирокез не так победно переливался радужными цветами.

— Наверное, мне захотелось послушать песни о безответной любви к гордой красавице.

— Не верю, — холодно усмехнулась она. — Ты никогда не любил музыку.

— Ну тогда, я решил придумать тебе сказку с хорошим концом. Может быть...

— Напрасно, — высокомерно прервала она Мастера. — Мы, Снежные Королевы, не умеем любить, у нас ледяное сердце.

Не прощаясь, она вышла из дома и пошла по улице, такая неправдоподобно прекрасная, что все встречные мужчины оборачивались ей вслед. Мастер тоже смотрел ей в спину.

— Я всё равно попробую, — шепнул он отчаянно. — И буду пробовать ещё и ещё раз. Я буду сочинять весёлые сказки со счастливым концом и песни, в которых влюблённые, пусть через тысячу лет, но находят друг друга, я выращу для тебя прекрасный сад. Я сделаю всё возможное и невозможное и однажды, твоё сердце растает, моя Снежная Королева.